Связала ночь из кипени тумана
Глухую непроглядную вигонь.
Единственной звездой над океаном
Горит на мачте топовый огонь.
Вращаются на дальности предельной
Локаторные острые лучи.
Тревожный голос рынды корабельной
Протяжно растекается в ночи.
На ГКП* — сквозняк с углов и щелок,
Мерцающий гипноз приборных шкал,
Дрожанье красных и зелёных стрелок,
Без устали крутящее штурвал.
Сигнальщик в двух шагах всего, однако –
Как глаз ни щурь — не разглядишь лица.
Всесильна ночь. И кажется во мраке —
Не будет ей ни края, ни конца.
А за кормою океан клокочет,
И кто-то дальний тешится мечтой,
Что мы поверим в бесконечность ночи
И примиримся с вечной темнотой…
Как после этой вахты сладко спится!
Недолго, жаль. Вновь будет ночь темна,
И вновь собачьей вахте будет мниться,
Что никогда не кончится она.
Но тьме, уже, казалось, беспредельной
Наступит свой черёд и укорот.
Не подведёт хронограф корабельный.
И смена, как всегда, не подведёт.
* ГКП – главный командный пункт корабля.на флоте
Собачья вахта или просто «собака» — вахта, длящаяся с 00:00 до 04:00. Считается самой тяжелой из-за того, что вахтенному приходится бороться со сном.
В русском флоте были переняты традиции голландского флота, где «собачьей» также зовётся первая послеполуночная вахта.
В английском флоте «собачья вахта» — полувахта с 16 до 18 часов и с 18 до 20.
* * *
Мы снова в походе. Мы сбились со счёта
Тревог, погружений и вахт ходовых.
Подводная лодка. Мужская работа.
Суровое братство друзей боевых.
В ночи растворятся закатные краски.
Всплывём и бесшумно войдём в полигон.
По левому борту засветится красный,
По правому борту — зелёный огонь.
И только под утро, пред самым рассветом,
При встрече с другим боевым кораблём
Нам скажет посредник, что наши торпеды
Победно прошли у него под килём.
А штурман, в отсеке всхрапнувший уютно,
И двое матросов — ночных рулевых
– Опять не увидят, как новое утро
Погасит созвездье огней ходовых.
* * *
Всплываем в полночь. Ходовых огней
Не видно в мельтешенье снегопада.
Готовимся к зарядке батарей.
Да ужин — наконец-то! — справить надо.
Натужно вентиляторы ворчат
И крутятся почти что бесполезно,
Мешая дух сопревшего борща
Со сладковатым запахом железа.
Сигнальщик тишиною оглушён.
На море штиль, и ночь бела от снега.
Подвахте выход наверх разрешён
По одному от каждого отсека…
Тангетку стиснет радиометрист:
«Центральный!.. цель воздушная.», и махом
Всех перед погруженьем сдует вниз,
Где не борщом, а нашим потом пахнет.
Принять балласт! Мы по местам стоим.
В отсеках душных тишина до звона…
Остывший борщ мы после поедим.
Потом запьём компотом макароны.
Не огорчил бы только моряков
Гидроакустик, стиснувший тангетку:
«Центральный!.. слева — справа шум винтов!»
И кок слезу глотает незаметно…
Но тот, кто нас жалеет, он не прав.
На глубине, на грани, на пределе
Нас не жалели море и подплав,
И мы о том ни разу не жалели.
Тыцких, В.М. На высоте океана / В.М. Тыцких. — Владивосток: Изд-во «Русский Остров», 2021. — 200 с.
Публикуется с личного разрешения автора.
